О жизни с глубиной, о жизни со смыслом сегодня говорили на встрече с Фредерикой де Грааф* в библиотеке им. М.Горького по приглашению Тверского хосписа «Анастасия». Про смысл жизни, про принятие и смирение, про жертвенную любовь, безусловную любовь и открытое сердце, про быть с человеком рядом всегда и до самой последней минуты, не обманывать себя и других, про возможность отпустить, чтобы дать жизнь. Быть. Жить. Любить и верить.
Митрополит Антоний Сурожский не раз утверждал, что из-за страха смерти мы боимся жить мужественно – с риском, с дерзновением и с глубиной. Мы боимся жить серьезно, с той радостной полнотой, которая укоренена в любви, в открытости сердца, невзирая на себя, невзирая на возможную опасность и даже смерть. Когда владыка был совсем юным, отец сказал ему: «Не важно, жив ты или мертв, а важно, для чего ты готов жить и умереть».
В наши дни принято считать, что страдание – зло, что его надо избегать, облегчать, отстранять как можно интенсивнее. Это приводит к трусости: люди боятся страдания, и этот страх порой более разрушителен, чем само страдание.
«Чтобы встретить страдание лицом к лицу, надо воспринимать жизнь смело и мужественно. Если мы считаем, что жизнь должна быть легкой, что страданию нет места в ней, что главное – жить и получать от жизни все, что она может дать приятное, то очень трудно взглянуть в лицо страданию. Но если я живу ради чего-то, если я готов умереть за что-то, если для меня существует ценности больше, чем я сам, вещи более значительные для меня, чем то, что случается со мной, у меня есть опора, я могу смотреть в лицо страданию. Вы скажете: ну, это геройство! Нет. Так действует каждый из нас по отношению к некоторому кругу обязательств и взаимоотношений. Мы можем встретить страдание и переносить его ради кого-то одного… Это говорит о том, что даже на самом низком уровне мы способны смотреть в лицо страданию, если оно как- то связано с ценностями, которым мы готовы служить, или с людьми, которые достаточно для нас значат, чтобы мы забыли самих себя. И тут, идет ли речь о Боге или о людях, решающее слово — любовь, а не долг, не мужество».
Митрополит Антоний Сурожский говорил: «Смерть, мысль о ней, память о ней — единственное, что придает жизни высший смысл». Он считал, что болезнь дает нам возможность стать самими собой, возможность отбросить, отпустить чувство вины, непрощения, обиды, и это касается не только человека и его родственников, которые стоят перед лицом смертельной болезни, но и нашей каждодневной жизни.
Когда началась Вторая мировая война, психиатр Виктор Франкл занимал пост главврача в венской больнице для бедных. Он был евреем и вскоре оказался в концентрационном лагере. В общей сложности он провел в концлагерях почти тир года, но ему удалось выжить.
Впоследствии, описывая свой опыт, Виктор Франкл писал, что в заключении встречался с двумя группами людей. Большинство заключенных старалось просто выжить, чего бы это ни стоило. Все их мысли были лишь об одном: как получить еще один кусок хлеба. Но изредка встречались и другие люди, — которые, несмотря на жуткие условия существования, обретали смысл в чем-то превосходящем их самих: в чем-то возвышенном и прекрасном, в любви к родному человеку или к Богу. Фрнакл считал, что человек несет ответственность даже за свое отношение к неизбежности собственной смерти. У нас есть выбор – стать жертвой судьбы или найти смысл в том, что происходит, чему-то научиться. Именно от отношения человека к собственной судьбе (в частности, к смерти) зависит, попадет он в состояние экзистенциального вакуума или в состояние свободы.
Виктор Франкл, находясь в концлагере, пришел к важному выводу: самый главный вопрос, который стоит перед человеком, не «как выжить?», а «ради чего жить?». Не «что я могу взять от жизни?», а «что я могу дать жизни?». Он цитировал Ницше: «У кого есть «зачем», тот выдержит почти любое «как».
Вот что пишет Франкл: «Человек, который ищет смысл жизни, может его найти тремя путями: во-первых, он может усмотреть смысл в действии, в создании чего-либо. Помимо этого, он видит смысл в том, чтобы переживать что-то, он видит смысл в том, чтобы кого-то полюбить… Даже в безнадежной ситуации, перед которой он беспомощен, он при известных условиях способен видеть смысл. Дело в позиции и установке, с которой он встречает свою судьбу, которой он не в состоянии избежать или изменить. Лишь позиция и установка дают ему возможность продемонстрировать то, на что способен один лишь человек: превращение, преображение страдания в достижение на человеческом уровне.» Он считает, что в жизни не существует ситуаций, которые были бы действительно лишены смысла.
Бытие человека должно быть направлено на нечто, что не является им самим, на что-то или кого-то. Именно в служении делу или любви к другому мы осуществляем себя, становимся самими собой, находим свой смысл. Мы рождаемся не просто Жить, мы рождаемся Человечить. Сохранить и развивать человечность на протяжении всей жизни и в любой ситуации, понимание и принятие конечности смысла, то есть смысла смерти, и, только тогда человек может жить как личность, не попадая под влияние внешних условий. Если есть задача и смысл, тогда можно вынести многое.
Написано по итогу встречи с Фредерикой де Грааф и прочтения книги «Разлуки не будет».
10.04.2016
* Фредерика де Грааф — духовная дочь владыки Антония Сурожского, более 10 лет несет служение по сопровождению умирающих и их родных в Первом Московском хосписе.
